Антон Павлович Чехов

Антон Павлович Чехов – писатель и драматург, почётный академик Императорской Академии наук в области изящной словесности, врач по профессии. Многие произведения Чехова стали классикой мировой литературы, а его пьесы ставятся в театрах по всему миру.

Чехов родился в Таганроге в многодетной купеческой семье. В детстве он посещал греческую школу, а затем одну из старейших в Таганроге мужских гимназий. Уже в гимназические годы Чехов попробовал свои силы в литературе.

В 1879 году Чехов окончил гимназию, переехал в Москву и по­ступил на медицинский факультет Московского университета. В 1880 году в журнале «Стрекоза» был опубликован его рассказ «Письмо к учёному соседу». С этого момента начинается литера­турная деятельность Чехова. Под разными псевдонимами (Антоша Чехонтé, Человек без селезёнки, Антоша Ч. и др.) он пишет небольшие рассказы для юмористических журналов «Будильник», «Зритель», «Осколки».

Эти рассказы смешны и полны выдумки. Иван Алексеевич Бунин (1870–1953) утверждал, что если бы Чехов написал только два или три рассказа, подобные этим, то и тогда было бы ясно, что «сверкнул и исчез замечательный ум».

Читая небольшие рассказы Чехова, мы постоянно встречаемся с новыми героями, темами, сюжетами. Он был настоящим мастером давать персонажам забавные прозвища, смешные имена и фамилии, которые полностью характеризуют своих носителей. Чаще всего это люди, не находящие себе применения, утратившие к себе уважение. Их жизнь скучна, однообразна, пуста. Рассуждая о героях Чехова, Максим Горький говорил, что мимо всей этой скучной, серой толпы прошёл большой, умный, ко всему внимательный человек, который с грустной улыбкой, тоном мягкого, но глубокого упрёка сказал: «Скверно вы живёте, господа!»

На вокзале Николаевской железной дороги встретились два приятеля: один толстый, другой тонкий. Толстый только что пообедал на вокзале, и губы его, подёрнутые маслом, лоснились, как спелые вишни. Пахло от него хересом и флёр-д'оранжем. Тонкий же только что вышел из вагона и был навьючен чемоданами, узлами и картонками. Пахло от него ветчиной и кофейной гущей. Из-за его спины выглядывала худенькая женщина с длинным подбородком – его жена, и высокий гимназист с прищуренным глазом – его сын.

– Порфирий! – воскликнул толстый, увидев тонкого. – Ты ли это? Голубчик мой! Сколько зим, сколько лет!

– Батюшки! – изумился тонкий. – Миша! Друг детства! Откуда ты взялся?

Приятели троекратно облобызались и устремили друг на друга глаза, полные слёз. Оба были приятно ошеломлены.

– Милый мой! – начал тонкий после лобызания. – Вот не ожидал! Вот сюрприз! Ну, да погляди же на меня хорошенько! Такой же красавец, как и был! Такой же душонок и щёголь! Ах ты, господи! Ну, что же ты? Богат? Женат? Я уже женат, как видишь… Это вот моя жена, Луиза, урождённая Ванценбах… лютеранка… А это сын мой, Нафанаил, ученик 3 класса. Это, Нафаня, друг моего детства! В гимназии вместе учились!

Нафанаил немного подумал и снял шапку.

– В гимназии вместе учились! – продолжал тонкий. – Помнишь, как тебя дразнили? Тебя дразнили Геростратом за то, что ты казённую книжку папироской прожёг, а меня Эфиальтом за то, что я ябедничать любил. Хо-хо… Детьми были! Не бойся, Нафаня! Подойди к нему поближе… А это моя жена, урождённая Ванценбах… лютеранка.

Нафанаил немного подумал и спрятался за спину отца.

– Ну, как живёшь, друг? – спросил толстый, восторженно глядя на друга. – Служишь где? Дослужился?

– Служу, милый мой! Коллежским асессором уже второй год и Станислава имею. Жалованье – плохое… ну, да бог с ним! Жена уроки музыки даёт, я портсигары приватно из дерева делаю. Отличные портсигары! По рублю за штуку продаю. Если кто берёт десять штук и более, тому, понимаешь, уступка. Пробавляемся кое-как. Служил, знаешь, в департаменте, а теперь сюда переведён столоначальником по тому же ведомству… Здесь буду служить. Ну, а ты как? Небось, уже статский? А?

– Нет, милый мой, поднимай повыше, – сказал толстый. – Я уже до тайного дослужился… Две звезды имею.

Тонкий вдруг побледнел, окаменел, но скоро лицо его искривилось во все стороны широчайшей улыбкой; казалось, что от лица и глаз его посыпались искры. Сам он съёжился, сгорбился, сузился… Его чемоданы, узлы и картонки съёжились, поморщились… Длинный подбородок жены стал ещё длиннее; Нафанаил вытянулся во фрунт и застегнул все пуговки своего мундира…

– Я, ваше превосходительство… Очень приятно-с! Друг, можно сказать, детства и вдруг вышли в такие вельможи-с! Хи-хи-с.

– Ну, пóлно! – поморщился толстый. – Для чего этот тон? Мы с тобой друзья детства – и к чему тут это чинопочитание!

– Помилуйте… Что вы-с… – захихикал тонкий, ещё более съёжи­ваясь. – Милостивое внимание вашего превосходительства… вроде как бы живи­тельной влаги… Это вот, ваше превосходительство, сын мой Нафанаил… жена Луиза, лютеранка, некоторым образом…

Толстый хотел было возразить что-то, но на лице у тонкого было написано столько благоговения, сладости и почтительной кислоты, что тайного советника стошнило. Он отвернулся от тонкого и подал ему на прощанье руку.

Тонкий пожал три пальца, поклонился всем туловищем и захихикал, как китаец: «хи-хи-хи». Жена улыбнулась. Нафанаил шаркнул ногой и уронил фуражку. Все трое были приятно ошеломлены.

1. Какие чувства вызывают у вас герои рассказа?
2. Название рассказа построено на противопоставлении. Как называется такой приём: сравнение, антитеза или гипербола? Какова роль этого приёма?
3. Как вы оцениваете поведение толстого и тонкого в первые минуты встречи?
4. Что является кульминацией рассказа «Толстый и тонкий»?
5. Приведите примеры использования художественных деталей в рассказе. На каких деталях автор заостряет наше внимание в начале и в конце рассказа? Почему? О чём свидетельствуют эти детали?
6. Какое человеческое качество высмеивает Чехов?
7. Как вы считаете, рассказ «Толстый и тонкий» является сатирическим или юмористическим?

klb.ee/Ei