История создания произведения
Рассказ И. А. Бунина «Лапти», написанный в эмиграции, возвращает читателей в Россию, в родовое имение автора, в его детство. В «Лаптях» нашла отражение первая тяжелая болезнь писателя, когда он ребенком «испытал внезапное ослабленье всех своих душевных и телесных сил», «неожиданную потерю желания жить... и даже кого бы то ни было... любить». Это время осталось в памяти горячечными, огненными снами и видениями, борьбой со смертью, испуганным взглядом матери с «вечным страхом потери любимого». А также «неземной ясностью, тишиной, умилением», каким «долго полна была моя душа после того, как я вернулся из этого снисхождения во ад на землю, в ее простую, милую и уже знакомую юдоль!»
Писатель соединяет в рассказе жизнь и смерть, ужас и радость, отчаяние и надежду. И среди этого «большого горя» появляется простой крестьянский мужик, который готов идти в снежный буран, жертвовать собою, чтобы исполнить высказанную в бреду просьбу ребенка барыни, потому что «душа желает».
Это рассказ о мужестве, о разделении страдания, о сопереживании и гибели. О том, что «нигде в иной стране жизнь дворян и мужиков так тесно, близко не связана», как в России, так как «душа у тех и других... одинаково русская», своеобразно сплетающая в себе «светлые и тёмные, но всегда трагические основы».
О. Верейский
Лапти
Лапти
Пятый день несло непроглядной вьюгой. В белом от снега и холодном хуторском доме стоял бледный сумрак и было большое горе: был тяжело болен ребенок. И в жару, в бреду он часто плакал и все просил дать ему какие-то красные лапти. И мать, не отходившая от постели, где он лежал, тоже плакала горькими слезами, – от страха и от своей беспомощности. Что сделать, чем помочь? Муж в отъезде, лошади плохие, а до больницы, до доктора, тридцать верст, да и не поедет никакой доктор в такую страсть...
Стукнуло в прихожей, – Нефед принес соломы на топку, свалил ее на пол, отдуваясь, утираясь, дыша холодом и вьюжной свежестью, приотворил дверь, заглянул:
– Ну что, барыня, как? Не полегчало?
– Куда там, Нефедушка! Верно, и не выживет! Все какие-то красные лапти просит...
– Лапти? Что за лапти такие?
– А господь его знает. Бредит, весь огнем горит.
Мотнул шапкой, задумался. Шапка, борода, старый полушубок, разбитые валенки, – все в снегу, все обмерзло... И вдруг твердо:
– Значит, надо добывать. Значит, душа желает. Надо добывать.
– Как добывать?
– В Новоселки идти. В лавку. Покрасить фуксином нехитрое дело.
– Бог с тобой, до Новоселок шесть верст! Где ж в такой ужас дойти!
Еще подумал.
– Нет, пойду. Ничего, пойду. Доехать не доедешь, а пешком, может, ничего. Она будет мне в зад, пыль-то...
И, притворив дверь, ушел. А на кухне, ни слова не говоря, натянул зипун поверх полушубка, туго подпоясался старой подпояской, взял в руки кнут и вышел вон, пошел, утопая по сугробам, через двор, выбрался за ворота и потонул в белом, куда-то бешено несущемся степном море.
Пообедали, стало смеркаться, смерклось – Нефеда не было. Решили, что, значит, ночевать остался, если бог донес. Обыденкой в такую погоду не вернешься. Надо ждать завтра не раньше обеда. Но оттого, что его все-таки не было, ночь была еще страшнее. Весь дом гудел, ужасала одна мысль, что теперь там, в поле, в бездне снежного урагана и мрака. Сальная свеча пылала дрожащим хмурым пламенем. Мать поставила ее на пол, за отвал кровати. Ребенок лежал в тени, но стена казалась ему огненной и вся бежала причудливыми, несказанно великолепными и грозными видениями. А порой он как будто приходил в себя и тотчас же начинал горько и жалобно плакать, умоляя (и как будто вполне разумно) дать ему красные лапти:
– Мамочка, дай! Мамочка дорогая, ну что тебе стоит!
И мать кидалась на колени и била себя в грудь:
– Господи, помоги! Господи, защити!
И когда, наконец, рассвело, послышалось под окнами сквозь гул и грохот вьюги уже совсем явственно, совсем не так, как всю ночь мерещилось, что кто-то подъехал, что раздаются чьи-то глухие голоса, а затем торопливый зловещий стук в окно.
Это были новосельские мужики, привезшие мертвое тело, – белого, мерзлого, всего забитого снегом, навзничь лежавшего в розвальнях Нефеда. Мужики ехали из города, сами всю ночь плутали, а на рассвете свалились в какие-то луга, потонули вместе с лошадью в страшный снег и совсем было отчаялись, решили пропадать, как вдруг увидали торчащие из снега чьи-то ноги в валенках. Кинулись разгребать снег, подняли тело – оказывается, знакомый человек.
– Тем только и спаслись – поняли, что, значит, эти луга хуторские, протасовские, и что на горе, в двух шагах, жилье...
За пазухой Нефеда лежали новенькие ребячьи лапти и пузырек с фуксином.
(22 июня 1924)
Для самостоятельной работы
Создайте словесные или живописные иллюстрации к рассказу И. А. Бунина. Какие цвета вы будете использовать в своих картинах? Как помогает в выборе красок авторский текст? Как воздействуют цвета на воображение читателя?
По следам прочитанного
- Какие герои рассказа вызвали у вас сочувствие? Почему?
- В чем трудность ситуации, в которой оказались больной ребенок и барыня?
- Как выглядит Нефед? О чем говорит его внешний вид, поведение, манера говорить?
- Почему Нефед отправляется в непогоду за шесть верст за лаптями? Что им движет? Выполнил ли он просьбу ребенка?
- Чем была страшна ночь без Нефеда? Что чувствовала в эту ночь мать?
- Какой момент в рассказе является кульминационным? В чем острота возникающего напряжения?
- Какова основная мысль рассказа? О чем задумывается читатель?
