Калевипоэг

(Фрагмент)

Дай мне гусли, Ванемуйне!
Песнь в моем уме созрела,
О старинных поколеньях
Повесть дать хочу я миру.
Громче, голоса живые,
Пойте в недрах сокровенных,
В золотых глубинах сердца –
О прекрасных днях былого,
О делах времен минувших! ...

Вступление

Развернитесь, зазвените,
Древних лет воспоминанья
О могучем славном роде
Калевитян незабвенных!
От курганов намогильных,
Из вечернего тумана,
Из рассветной мглы весенней,
Словно вереск разрастайтесь,
Мглою от болот вставайте,
Где героев древних тени
В глубине времен таятся,
Прячутся под кровом праха,
Под полою Уку – дремлют,
Спят в объятиях Марии ...

Чародей правдивых сказов,
Мудрый ткач былин узорных,
Безупречный созидатель,
Песнопенье начиная,
Горсть берет в стране мечтаний,
Горсть другую – в доме правды,

Третью горсть – в деревне слухов,
Горсть большую в долг берет он
Из ларей усадьбы мысли,
Чтобы речь текла красиво,
Истинно лилась, разумно,
Чистым золотом струилась.
Так творит певец умелый!

Песнь вторая

Солнце жизни проходило
В полуденные ворота.
Много сыновей и дочек
Линда Калеву родила, ...
Сильных сыновей вскормила,
Вырастила, воспитала
Витязей, отца достойных.
Дивной силой богатырской
Мускулы их одарила,
Разуму их научила.
Поднялись птенцы, окрепли,
Калеву-отцу в подмогу,
Линде-матери в утеху.

А когда к закату жизни
Подходил великий Калев,
Из детей их только двое
Оставались в отчем доме, –
Будто бы в стручке гороха
Две горошины последних.
А другие разлетелись
По дорогам вольным, птичьим,
По далеким странам мира
Поискать своей удачи,
Угнездиться на чужбине.
Ведь скупая наша местность,
Пашня скудных урожаев,
Всем им дать была не в силе
Хлеб и место для жилиша,
Телу – добрую одежду.

Старый Калев наказал им,
Заклинал детей любимых –
Не делить на части землю.
Завещал всю волость эстов
Одному из них в наследье.
О его последнем сыне
Много в памяти народной
Добрых знаков с охранилось.
И его уста народа
«Сыном Калева» назвали.
...
Горьких слез, печали вдовьей
Утешителем сердечным
Рос последний их сыночек –
Мужа Калева и Линды.
...
Вырос мальчиком он крепким.
Вырос Калевитян сыном,
Ростом, силой обещал он
Предсказания отцовы
Выполнить на этом свете.
Не по дням, а по часам он
Креп, мужал и подымался.
Калевитян сын любимый,
Вдовьей скорби утешитель,
Пастухом он был с начала,
Мужем пашни дюжим вырос,
Поднялся могучим дубом.
Обещая предсказанья
Выполнить в делах великих.
Укреплял он силу тела,
Рук и ног неутомимость.
На лугу играл он в бабки,
Колесо метал рукою.

Годы шагом торопливым
По тропам времен ступали,
По дорогам быстрым мчались,
Из-под сени материнской
Вынесли челнок дитяти
В море возраста мужского.
Младший Калева сыночек
Вырос витязем могучим,
Вытянулся вровень братьям,
Силой стал отцу подобен.
Красотой – как день весенний,
Мощью – дуб из рощи Таары,
Твердый – как утес гранитный,
Разумом – светлее братьев.

Песнь десятая

Ночь укрыла тихо мглою
Все, что движется и дышит.
Смолкли голоса животных,
Птичьи клювики замкнулись.

С высоты смотрели звезды,
Бледнощёкий тихий месяц
Сторожил друзей заснувших,
Пред смежёнными глазами
Сон сплетал свои виденья.
Дева света, Ильманейтси,
Дочь властительного Кыуэ,
Сизокрылая синичка,
Долго реяла-кружила,
Залетела в лес глубокий,
Где не хаживало стадо,
Где не щелкал бич пастуший,
Лишь в ветвях шуршала птица
Да во мху змея скользила,
Там красавица летала,
Меж ветвей резвясь, играя.

Что таилось в чаще леса?
Вырыт был в лесу колодец,
Пробуравлен спуск бездонный, –
Шли к нему людские тропки,
Тропки стад к нему тянулись.
Дева света, Ильманейтси,
Дочь властительного Кыуэ,
Стала черпать из колодца
Серебристою бадейкой
С коромыслом золочёным.
Пробегал лесной сыночек –
Леший, выкормыш косого,
Увидал он: над колодцем
Чудо-девушка склонилась.

Прискакал он к ней на помощь.
Дева света, Ильманейтси,
Дочь властительного Кыуэ,
Испугалась паренёчка,
Над водой рукой взмахнула,
С пальца перстень уронила.
Дева света, Ильманейтси,
Дочь властительного Кыуэ,
Сизокрылая синица,
Горько жаловаться стала,
Стала друга звать на помощь:
Кто-то перстень ей достанет
Золотой со дна колодца?

Калев-сын неоценённый
Понял девушкино горе,
Птичьи жалобы услышал,
Поспешил скорей на помошь.
Так спросил он, так промолвил:
– Что ты, девушка, тоскуешь?
Что, кудрявенькая, плачешь?
Ты о чём вздыхаешь, птичка? –
Дева света, Ильманейтси,
На него взглянула нежно,
Так в ответ ему пропела:
– Что я, девушка, тоскую?
Что, кудрявенькая, плачу?
Как бадейку я спускала,
Перстень с пальца уронила,
Укатился перстень в воду. –
Изловчился славный Калев,
Прыгнул он на дно колодца
Поискать девичий перстень.
Наверху столпились бесы,
Весь колодец облепили,
Расшумелись, развизжались:
– Мышь попалась в мышеловку!
Угодил медведь в колодец!
Прикатите, братцы, камень, –
Силачу на шею сбросим,
Прошибём ему затылок! –
Бесы жернов прикатили,
Занесли его над срубом,
Опрокинули в колодец:
Уж пробьет он вражий череп!
Искалечит он медведя!

Калев-сын неоценённый,
Дно глубокое обшарив,
Выпрыгнул на край колодца.
Что же у него на пальце?
На руке – колечком жернов,
Палец в дырочку просунут.
Так спросил могучий Калев:
– Дева света, Ильманейтси,
Дочь властительного Кыуэ,
Сизокрылая синичка,
Уж не это ли твой перстень,
Что упал на дно колодца,
С пальца в воду укатился?
Долго я копался в тине,
Ничего там не нащупал,
Кроме этого колечка!

(Перевод В. Державина и А. Кочеткова)