В современной Европе войны между государствами практически немыслимы, однако в раннее Новое время чередование военного и мирного периода было естественным ходом вещей. Несмотря на то, что война всегда была огромным горем и люди молились, чтобы Бог даровал им мир, считалось, что правитель имеет право или даже обязан взяться за оружие для защиты своих прав. Успешных в военном деле правителей уважали – немало победоносных завоевателей было удостоено титула «Великий» (Петр Великий, Фридрих Великий). Находились и пацифисты, целью которых было предотвращение войн между христианами, хотя они оставались в меньшинстве.

Было распространено мнение, что правителям следует вести только справедливые войны. Справедливой война считалась в том случае, если нарушались права правителя или его подданных и нарушитель отказывался возмещать ущерб. Война с целью завоеваний не допускалась. Проблема заключалась в том, что в конфликтах между странами не было судьи, который мог бы решить, на чьей стороне правда. Часто случалось, что короли инициировали войны по иным причинам (например, в стремлении увеличить территорию государства или прославиться), но в собственное оправдание приводили какое-либо чрезмерно раздутое или же вовсе вымышленное нарушение закона со стороны противника. Следует учитывать, что задетая честь в раннее Новое время имело совсем иное значение. В отношении королей действовал кодекс дворянской чести, требовавший ответить на оскорбление или унижающее достоинство обращение, и, при необходимости, – с оружием в руках.

Раннее Новое время (до 1660 года) часто называют эпохой религиозных войн, поскольку страны и народы были разобщены в результате последовавших за реформацией противоречий между католиками, сохранившими верность Папе Римскому, и отрекшимися от Римско-католической церкви протестантами. Имевшие под собой религиозную подоплеку гражданские войны (например, во Франции и Германии) переросли в межгосударственные, когда правители других стран поспешили на помощь своим единоверцам. Крупнейшим подобным конфликтом является Тридцатилетняя война в Германии (1618–1648), где на одной стороне были император и Католическая лига, а на другой – Протестантская уния.

Борьба за единственную правую веру не была единственным или основным мотивом этой войны. Протестанты были убеждены, что католичество – только предлог, под прикрытием которого Габсбурги и понтифик хотят создать универсальную монархию, т. е. империю во главе с императором, которому будут подчинены все прочие монархи. Разумеется, в таком государстве не было бы места протестантской вере. Причиной этих опасений стала огромная власть Габсбургов: им принадлежала не только Германия, но также Испания (вместе с американскими владениями), Нидерланды и большая часть Италии. Франция особенно остро ощущала опасность в окружении империи Габсбургов, и поэтому – несмотря на преобладающее католичество – принимала участие в Тридцатилетней войне на стороне протестантов.

Поскольку государства постоянно ощущали опасность со стороны соседей, сформировалось учение, согласно которому правители должны были в своей деятельности руководствоваться «государственным интересом». Основу учению положил итальянский политик и дипломат Никколо Макиавелли (1469–1527), писавший, что мир подобен арене, где не на жизнь, а на смерть идет борьба между государствами. Поэтому любой правитель должен заботиться о росте и укреплении своего государства, поскольку в противном случае оно проиграет в борьбе за существование и погибнет. При необходимости следует совершить нападение прежде, чем соседнее государство станет слишком сильным. Теория государственного интереса была тепло принята и активно развивалась именно во Франции, поскольку позволяла обосновать войну с единоверцами в Тридцатилетней войне.

Одним из важнейших внешнеполитических принципов стали считать поддержание равновесия сил. Приходилось следить, чтобы ни одно европейское государство не стало настолько могущественным, чтобы другие государства не могли противостоять ему, даже сформировав союз. Эта идея также была родом из Италии, где пять крупнейших государств – Венеция, Милан, Флоренция, Неаполь и Папская область – постоянно заключали разнообразные союзы, чтобы ни одно из них не стало слишком большим и не начало представлять опасность для остальных. В раннее Новое время этому принципу следовали во всей Европе. До середины XVII века наибольшей опасностью для равновесия сил в Европе считалась Испания, находившаяся в союзе с императором Священной Римской империи. Затем самым опасным противником стал считаться король Франции Людовик XIV, многократно нападавший на соседей и расширявший свои владения.

Явлением, представлявшим опасность равновесию сил в Европе и часто становившимся причиной войн, было заключение династических уний (династических союзов). Когда одна семья (династия) правила в нескольких государствах одновременно, случалось, что при отсутствии наследников владения одной ветви семейства переходили в руки другой. Другие страны при этом ревностно следили за тем, чтобы не возникало огромных государств, представляющих опасность для всех остальных. Значительная часть европейских войн раннего Нового времени и была т. н. войнами за наследство, причиной которых становились конфликты из-за трона или вмешательство других государств, стремящихся сохранить равновесие сил.

Важнейшей из таких войн была Война за испанское наследство (1701–1714). Поскольку у последнего короля Испании из династии Габсбургов Карла II детей не было, то борьба за его наследство началась заблаговременно. Для предотвращения перехода Испанской империи в руки конкурентов, европейские государства заключали многочисленные договоры. Карл II, однако, письменно завещал все государство своему родственнику – Филиппу из династии Бурбонов, внуку короля Франции Людовика XIV, одновременно являвшемуся наследником французского престола. Объединение Испании и Франции стало бы триумфом для Людовика XIV. Чтобы избежать такого поворота событий, Англия, Священная Римская империя и Нидерланды заключили союз против Франции. Позднее к ним присоединились также Пруссия, Ганновер и Португалия. Возглавляемый Англией союз оказался успешным. Заключенный в 1713–1714 гг. мирный договор позволил Филиппу сохранить Испанию, но от наследования французского престола он был вынужден отказаться.