Новые задачи

Вторая половина XIX века в искусстве – эпоха господства реализма. Однако к концу столетия реализм настигает глубокий кризис. Причины происходящего были заложены в главном принципе реалистического искусства – в стремлении к точному отображению жизни. Следование этому принципу парадоксальным образом приближало искусство к гибели. Реалистическое искусство должно было, в конце концов, полностью уподобиться жизни, слиться с ней и исчезнуть.

Искусство теряло независимое положение. Оно все больше заражалось идеологией, стремилось решать общественные и политические вопросы. Прямо обсуждать их в России было небезопасно, но можно было укрыться за художественной формой. Литература становилась общественной трибуной, а художник превращался в публициста, пропагандиста, в лучшем случае – просветителя, и переставал служить вечным идеалам красоты.

Наконец, искусство перестало быть элитарным. Распространение грамотности, доступность образования изменили публику, а вместе с ней и искусство. Оно стало более демократическим, доступным, массовым. Доступность вела к снижению ценности.

Это был тупик, из которого нужно было искать выход.

Выход нашелся. На смену реализму в течение двух последних десятилетий XIX и первых двух десятилетий ХХ века пришли сразу несколько новых направлений. Они появлялись не одновременно, но существовали в одном культурном и историческом пространстве. Их объединяло стремление к новаторству, разрыв с традициями реализма и утверждение нетрадиционных форм искусства. Эти направления получили общее именование модернизм, от лат. modernus – современный, недавний.

Модернизм был реакцией на реализм, который заявил о превосходстве жизни над любым искусством. Модернисты вернули искусству его статус, снова провозгласили его самостоятельность. После реализма наступило время отказаться от прямолинейного «жизнеподобия», от наивного рационализма и позитивизма. Модернистское искусство устремилось в неизведанные области: в мистику, в самые современные науки. Оно стало пространством экспериментов с формой и содержанием. Модернисты, как исследователи-экспериментаторы, испытывали возможности искусства: живописцы проводили опыты с колоритом, манерой письма, писатели – со словом, и все художники – со смыслом и даже с самой жизнью.

Если в эпоху реализма искусство следовало за жизнью, подражало ей, то теперь роли поменялись. Искусство должно было стать ориентиром, заставить жизнь следовать за собой. Точнее, жизнь должна была слиться с искусством и стать им. Художник, поэт творил собственную биографию как еще одно произведение, выстраивал жизненный «сюжет», вовлекая в него других действующих лиц (не всегда с их согласия). Такая стратегия поведения получила название «жизнетворчества». Мода на жизнетворчество распространялась не только среди людей искусства, она захватывала и читателей, пытавшихся более, а чаще – менее успешно подражать кумирам.

Первым и самым значительным течением в русском модернизме стал символизм. Он появился в начале 1890-х годов и был в основном поэтическим направлением. Первые символисты называли себя декадентами. В своих творениях они проповедовали релятивизм, имморализм, любили живописать «темные» стороны человеческой личности. В символизме отразились идеи Ницше: художник изображался как сверхчеловек, музыка – как основа мира и первооснова любого искусства. Писатели-символисты принципиально ориентировались не на «простого читателя», а на «избранных», «посвященных». Только «избранные» могли, по их убеждению, понимать систему соответствий, связывающих реальность и сверхчувственный мир, прошлое и настоящее, мифы и быт, ощущать «неясных черт исполненную даль». В предметах и явлениях земной жизни они видели символы – знаки из «иного мира», мира сущностей. Художники и поэты представляли мир как бесконечное переплетение символов и смыслов, которое нельзя разъяснить до конца. Со временем задачи искусства изменились, а сами писатели-символисты переросли рамки направления. В 1910 году они объявили о конце символизма.

Направления, которые сменили символизм, ставили перед искусством новые задачи. Поэты школы акмеизма (от греч. akme – высшая степень чего-либо, расцвет, зрелость, вершина, острие) объявили идеалом «прекрасную ясность». Они отказались от символистского принципа соответствий ради четкости поэтического вúдения. Как писал в манифесте новой школы ее вождь Н. С. Гумилев: «Вся красота, все священное значение звезд в том, что они бесконечно далеки от земли и ни с какими успехами авиации не станут ближе». Поэзия из мистических высей «возвращалась на землю», поэт не уносился в «незнаемое», а сосредоточивал свое внимание на реальном мире, на окружающей действительности. Акмеисты не стремились к преобразованию жизни, как символисты; напротив, их цель – сохранение жизни в искусстве. Поэтому они были так внимательны к деталям, подробностям вещного мира. Но за предметами, вещами для акмеистов стояла культурная традиция, прошлое мировой культуры.

Движение русских футуристов, появившееся на рубеже 1900–1910-х годов, вместо погружения в прошлое и игры с культурными традициями декларировало разрыв с устаревшими ценностями. Футуристы хотели совершить художественную революцию, перевернуть устои культуры и самой жизни – дать «пощечину общественному вкусу». Они считали себя вестниками будущего, несущими свое знание о нем в настоящее. Как люди будущего, поэты-футуристы должны были говорить на новом языке. Этот новый язык не мог быть связан законами обыденного мышления: он существовал вне установленных ранее фонетических, грамматических и лексических норм. Создание нового языка приводило к экспериментам со словом, с его смыслом. Так родился заумный язык, или заумь, которая «пробуждает и дает свободу творческой фантазии, не оскорбляя ее ничем конкретным»: «Мысль и речь не успевают за переживанием вдохновенного, поэтому художник волен выражаться не только общим языком... но и личным... и языком, не имеющим определенного значения (не застывшим), заумным. Общий язык связывает, свободный – позволяет выразиться полнее...» (Хлебников, Петников, Крученых «Декларация заумного языка», Баку, 1922.)

В отличие от русских символистов, футуристы хотели нести свое искусство не избранным, а самой широкой публике – «улице», толпе, массе. За ней они видели будущее и хотели своим «революционным» искусством стать ему на службу.

С тем, как модернистские эксперименты со словом и смыслом отразились в творчестве поэтов разных направлений, как проявились идеи жизнетворчества в биографиях людей Серебряного века, вы познакомитесь в следующих главах.