В XIX веке произошло два очень важных изменения, проложивших дорогу к совершенствованию врачебной помощи: во-первых, были получены новые знания о распространении болезней, позволившие предупреждать их возникновение, во-вторых, была создана публичная система попечения больных.
Развитие медицины в Эстонии и Лифляндии
Еще в XVII–XVIII веках крестьяне редко имели дело с практиковавшими в городах лекарями. В сельских регионах больных посещал пастор или его супруга. Лекарства крестьянам выдавали помещицы, что считалось их обязанностью. Сами крестьяне больше доверяли народной медицине и знахарям, или колдунам.
Во второй половине XVIII века к работе приступили уездные врачи. В 1784 году во всей Лифляндии было 24 врача, половина из которых практиковала в Риге. Когда в 1802 году был вновь открыт Тартуский университет, численность врачей в Эстонии начала увеличиваться. В 1812 году во всей Лифляндии было 53 врача, а в 1826 году – 70 врачей, треть из которых практиковала в Эстонии. Кроме того, появились вольнопрактикующие доктора, среди них много было зубных и глазных врачей.
На начальном этапе медицина незначительно влияла на продление жизни человека и реальное лечение тяжелых заболеваний. В XIX веке произошло два очень важных изменения, проложивших дорогу к совершенствованию врачебной помощи: во-первых, были получены новые знания о распространении болезней, позволившие предупреждать их возникновение, во-вторых, была создана публичная система попечения больных. Европейские правительства признали необходимость организации систематической публичной сети учреждений по лечению и уходу за больными только во второй половине XIX века.
Карл Эрнст фон Бэр об условиях жизни эстонцев и здравоохранении
Эстонские дети рождались в значительно лучших условиях, чем новорожденные дети немецкого происхождения, поскольку они получали предназначенную им природой пищу, их не выкармливали нанятые для этой цели кормилицы. <...> Малышам приходилось уже с самых малых лет противостоять жизненным трудностям. Если они рождались осенью, то в течение многих месяцев наполнявший хижину дым и спертый воздух представлял опасность для их здоровья; если он рождался весной, мать вскоре начинала брать его с собой на тяжелые летние работы, и он целый день лежал, завернутый в старое тряпье и был плохо защищен от непогоды. <...> Уже с малых лет матери давали младенцам водки, считая, что это укрепит их здоровье. Пища, которой их кормили в более позднем возрасте, была всем, чем угодно, только не полезной. Мучная каша, крупы, хлеб в больших количествах и похлебка с крупами; они считают, что невозможно иным образом лучше заботиться о малышах, как только закармливая их, поэтому так и происходит, что с раннего возраста они становятся не знающими меру в еде, что является общим недостатком всего народа. <...>
Когда к началу зимы все хлеба обмолочены, эстонцы словно сурки спят во мраке своих лачуг. Зимой, когда мужики уходят в лес, женщины и дети остаются хлопотать по дому. В какой невероятной грязи и неряшливости этот народ живет всю зиму! Они буквально покрылись бы коркой грязи, если бы иногда по субботам не мылись в бане. <...> Когда земля освобождается от снежного покрова, начинаются работы под открытым небом. Это означает переход к новому образу жизни. Уже на первый взгляд приятно заметить, что в домах становится гораздо чище по сравнению с царившей зимой неопрятностью. Какие-то верования заставляют их надевать чистую одежду на работы во время страды. Когда во время напряженной работы в жаркую погоду они сильно потеют, то потерю жидкости компенсируют, поглощая простоквашу в больших количествах. Работы начинаются на рассвете и не заканчиваются до самого заката, поэтому трудно понять, как их организм после короткого отдыха в самую жару способен выдержать такое напряжение. С наступлением ночи они ложатся на землю и засыпают – прикрывшись только тем, что на них надето, – невзирая на росу и ночную влажность. <...>
***
Поскольку эстонцы возникновение болезней объясняют суевериями, то и для их лечения они едва ли используют иные средства. Среди этого народа всегда есть те, кто присваивает себе прозвище «мудреца» или знахаря и притворяется, будто он обрел дар целительства при помощи жутких чудес<...>. Остальные эстонцы испытывают к ним глубокое доверие и приходится признать, что они умеют исцелять многие болезни, особенно внешние повреждения. Свои действа они сопровождают магическими ритуалами, которые другие как раз и считают самым главным во всем этом деле. Больные очень часто используют спирт, уксус, серную кислоту, порох, ртуть, дурной дух, скипидарное масло и серу. <...>
Оказываемую помещиками помощь я оцениваю весьма невысоко: вследствие нехватки докторов почти в каждом поместье кто-то из членов семьи помещика берет на себя обязанность оказания врачебной помощи и обретает весьма широкую известность, если применявшийся курс лечения иногда становится успешным. Безусловно, эти лекари, обретшие свои знания божественным духом, считают себя исполненными великой мудрости, когда они считают вздором «ошибочный» метод, согласно которому несколько лет назад они почти ничего иного кроме слабительного или вызывающего рвоту средств не давали, теперь же при любой болезни предлагают вперемешку опий, камфару, арнику и алое, и при этом сами несомненно, верят, что эти хорошие снадобья, даже если они и не дают результатов, то, конечно же, не причиняют вреда.
Вредный
Полезный
Для обсуждения
- Какие представления Бэра о здоровье актуальны и сегодня?
„Lühhike öppetus“, или «Краткое наставление»
В 1766 году в Эстонии в целях народного просвещения начало выходить первое медицинское издание под названием «Краткое наставление» (Luhhike oppetus). Его автором был Петер Эрнст Вильде, получивший в Германии докторскую степень и нанятый врачом в Пыльтсамаа. Там же он открыл первую в Эстонии сельскую аптеку. Издание «Luhhike oppetus» Вильде называл «еженедельной газетой», в которой давались медицинские рекомендации для крестьян, а также публиковались критические статьи о лени и пьянстве, распространенных среди крестьянского люда. В соответствии с просветительскими идеями эстонцев упрекали в том, что они при лечении болезней слепо доверяли народным средствам, хотя медицинская наука еще до середины XIX века была ненамного лучше или безопаснее для здоровья, чем поучения знахарей.
„Lühhike öppetus, mis sees monned head rohud ning nohud teäda antakse“
Mis tulleb tähhele panna kui üks naeste rahwas, kes käima peäle, mahha saab
Minna tean et monned naased, kes ämmad, rummalad on, sepärrast tahan minna nüüd lühhidelt öppetada sedda mis peab tähele pannema, kui naeste rahwas mahha-sawad; üks rummal äm woib omma rumalusse läbbi naesele ja lapsele suurt kahju, ehk otsa tehha koggone. [---]
Teie annate monnesuggused rohud neile naestele kes lapse waewas on, et se sündimine peab enneminne sama; agga monned nisuggused rohud on kurjad ehk ebbausklikkud; monned andvad selle naesele temma omma mehhe kussest jua; teised andvad kolm katke toukatud torberid pima weega. Se keige parrem rohhi mis woib anda, on angria kalla maks, kui temma on kuivatud, sestsamast andke naesele üks hea noa otsa täis, monne tunni pärrast woite teie weel ükskord sedda anda, se rohhi aitab, et se laps tulleb enneminne ilmale. [---]
Kui naesele kes lapse wodis, suur pallawus on, siis andke temmale sedda pulwert mis on salpetrist ning konna karbist tehtud, üks hea noa otsa täis igga kahhe ehk nelja tunni pärrast; kui werri siiski weel liaste jookseb [kui laps on käes], siis pange üks pot temma nissade peäle, nenda kui teile se wiis on kui nabba on asemelt ärra; ehk pange sojaks tehtud sea-sit pea-lae peale ehk südame kohal.
Nr 40, 1767.Начало вакцинации
Одним из первых крупных достижений медицины в Средние века стала вакцинация против оспы, или инокуляция. На кожу наносилась жидкость из пузырька больных легкой формой оспы, что было менее опасно, чем прямое заражение оспой. В Европе этот метод был введен супругой британского посла в Константинополе леди Мэри Уортли Монтегю в 1718 году, когда она сообщила о применении инокуляции в Османской империи. Первые прививки от оспы были испытаны на заключенных и сиротах. После того как оспа была привита британскому королевскому семейству, этот метод распространился по всей Англии. В России Екатерина II в 1768 году повелела английскому врачу сделать и себе прививку против оспы, чтобы служить примером для своих подданных. Французский король Людовик XV не сделал прививку, и в 1774 году умер от оспы. С 1760-х годов в Англии было привито население целых городов и деревень.
Особый размах вакцинация против оспы получила во втором десятилетии XIX века, когда в качестве вакцины стали использовать материал коровьей оспы (лат. vacca – корова). Этот метод в 1798 году ввел в научную медицину английский врач Эдвард Дженнер. Использование материала коровьей оспы было не только безопаснее натуральной оспы, но и дешевле. Многие государства начали проводить массовую вакцинацию населения, правда, часто сталкивались с сопротивлением народа.
В Российской империи использование вакцины коровьей оспы впервые было испытано в Риге в 1800 году. С 1805 по 1813 годы прививки от оспы в Лифляндии были сделаны 54 673 детям. В двух третьих случаях вакцинацию проводили практиковавшие в сельской местности врачи, в остальных – обученные крестьяне, пасторы, фельдшеры и др. В некоторых поместьях нанимали отдельного врача, в задачи которого входило проведение вакцинации против оспы. Он должен был иметь соответствующую лицензию, это требование действовало и в отношении обученных крестьян.
Вопросы
- На кого надеялись крестьяне, веря что он вылечит их?
- Почему медицинская наука поначалу оказывала очень незначительное влияние на увеличение продолжительности жизни человека и лечение заболеваний?
